Страстотерпцы - Страница 139

139

— Но ведь это очень долгий путь, — сказал тогда Афанасий Лаврентьевич умному обходительному армянину.

— Нынче мы возим свои товары верблюдами, — ответил Лусиков правдиво. — Караваны идут через пустыни и горы в Ормус. Там шёлк у нас покупает Ост-Индская компания. Караваны движутся медленно, дороги в горах изнурительные, приходится сражаться с разбойниками. В Турцию, в Смирну, дорога тоже горная, опасная. А потом мы грузим товары на корабли, плывём в Александрию, в Триполи, через всё Средиземное море в Италию, во Францию. Но главная печаль — мы обогащаем наших врагов, турок.

— Есть, наверное, у компании ещё какие-то причины искать новых путей? — спросил Афанасий Лаврентьевич и получил такой же прямой ответ.

— Для купцов все причины — торговая выгода. В России мы получим возможность выменивать шёлк на собольи меха, на золото, на полотна. А эти товары в Персии составляют исключительно казённую торговлю.

— А торгуете ли вы безоаром? — спросил Афанасий Лаврентьевич. — И где вы его добываете?

Безоару древние врачи приписывали чудесные свойства исцеления чуть ли не от всех болезней. «Господствующий над ядами» — так называли это редкостное в Европе вещество.

Лусиков тотчас подарил боярину круглый кусочек безоара величиной с райское яблоко.

— Искусные люди находят это драгоценное снадобье во внутренностях животных. Вот всё, что я знаю о нём, а вернее, что слышал. Безоар мы можем доставлять. Мы торгуем также сафьяном, бархатом, персидскими коврами, платками, крашеными тканями, которые вы называете киндяком. Вывозим индиго, ладан, бирюзу, сосуды с нефтью. Но первый и главный наш товар — шёлк-сырец...

Ни тогда, при первом разговоре с Григорием Лусиковым, ни позже, подписывая договор с компанией, Афанасий Лаврентьевич ни словом не обмолвился о затаённой своей надежде... Индия! Персия соседствуете Индией. Если «Армянская компания» получит в России большие выгоды, со временем можно будет использовать её для торговли с Индией. А вот когда плавание кораблей по Каспию превратится в обычное дело, русские гости смогут снаряжать в Персии караваны и достигать индийских сказочных городов... Залетать в поднебесье государственному человеку грех, но не всякая мечта — соблазн и морока.

Европа для торговли потому и заманчива, что здесь жизнь устоялась. Не ограбят, город от города недалеко. Регулярную торговлю с Азией приходится начинать со строительства военного корабля. Водный путь куда дешевле караванного, много скорее, но — разбойники! Прежде чем думать о прибылях, думай, сколько можешь потерять.

На прошлой неделе пришлось отправить государев указ воеводам Астрахани и Чёрного Яра: «Живите с великим бережением. На Дону собираются многие казаки и хотят идти воровать на Волгу, взять Царицын и засесть там».

Молодой атаман донской казак Степан Разин с тысячью вольных людей оседлал высокие берега реки Тишини, переждал половодье, перебрался на Волгу и ограбил первый же речной караван. То ещё полбеды. На службу к разбойному атаману перешёл патриарший струг во главе с патриаршим сыном боярским Лазункой Жидовином. Жидовин небось шкуру спасал, но каков соблазн для других!

Теперь вся Волга трепещет, а был бы корабль — от казачьих стругов щепки бы летели.

Выходило, что затея с верфью дважды ко времени.

Афанасий Лаврентьевич, готовясь к встрече с голландскими моряками, просмотрел все бумаги о Дединове.

Хорошее место выбрал государь, но без стоящего распорядителя работ воеводы угробят дело... Кого поставить? Кого?

Только теперь, будучи одним из первых лиц в государстве, с высоты своего положения, Ордин-Нащокин ясно увидел коренную немочь России. Служилых людишек — множество, но совершенно нет государственных мужей, пекущихся о пользе Отечества. Царю норовят угодить ради милостей. Для себя стараются.

«Немца придётся в Дединово начальником посылать», — подумал Афанасий Лаврентьевич и затосковал, понимая, что старые дьяки, Дохтуров и Голосов, ему не помощники.

Вдруг душа встрепенулась: ухо уловило весёлый шум многих шагов.

Вскочил, схватил боярскую шапку, кинул, опустился в кресло, поспешая нагнать на лицо величавости, и не усидел, вышел навстречу иноземцам стремительно, простосердечно.

Голландские корабельщики были огромные, все четверо. Кафтаны узкие, ладные. Ноги в ботинках, в чулках. Штаны короткие. С корабельщиками были два толмача, Шкермс и Кастер, и посланный Ордин-Нащокиным для встречи и сопровождения гостей подьячий Новгородской чети Яков Полуехтов.

— Приветствую вас, господа, в стольном граде Москве. Да благословит вас Бог, ибо приехали вы ради великого государева дела! — сказал Ордин-Нащокин торжественно, весьма приосанившись.

Гости один за другим назвали себя: корабельщик Гельт, кормщик и плотник Вилим фан ден Стрек, кормщик Тимофей фан ден Стрек, корабельный работник Минстер.

Афанасий Лаврентьевич чуть выждал, не будет ли ответных речей. Речей не было. Пригласил в свою палату, где иноземные корабельщики получили первое месячное жалованье. Гельт — восемьдесят рублей, Вилим Стрек — шестьдесят пять, его брат Тимофей — тридцать шесть, Минстер — тридцать.

— Что нужно приготовить заранее для большого корабля? — спросил Ордин-Нащокин Гельта.

— Первое, что нужно боевому кораблю, — оружие, — ответил главный корабельщик. — Фон Сведен заключал с нами договор на строительство судна длиною одиннадцать саженей с полусаженью да поперёк в три сажени... Для такого корабля нужно восемнадцать шестифунтовых пушек, четыре четырёхфунтовые, сорок мушкетов, четырнадцать мешков для переносок пороха и пуль. Шестнадцать деревянных, а лучше жестяных ящиков для пушечных зарядов. Порох, свинец, фитили, ядра, сколько понадобится...

139