Страстотерпцы - Страница 168

168

— Не показывал бы ты, Иван Мартынович, своего норова, — советовали сотники. — Завтра на Сербином поле будет Пётр Дорофеевич.

И Пётр Дорофеевич не заставил себя ждать. Полки Дорошенко появились рано утром.

Брюховецкий приказал войску построиться, послал гонца к Челибею. Но казаки россыпью двинулись встречать братьев с правого берега.

— Мы за Брюховецкого стоять не будем! От него доброго не дождались. Дождались войны да кровопролития.

Татары кашеварили, показывая казакам Дорошенко, что их дело сторона.

Пётр Дорофеевич стал в полуверсте от шатра Брюховецкого. Послал за гетманом сотника Дрозденко.

Иван Мартынович сидел в кресле, ухватясь рукою за крестик жены: Бог карает изменников изменой. Страха не было. Иван Мартынович знал — вот он, его последний час. Сидел удобно, вздрёмывая.

Дрозденко вошёл в шатёр с пятью казаками.

— Пошли к Петру Дорофеевичу!

Брюховецкий не пошевелился.

Дрозденко ухмыльнулся, схватил Ивана Мартыновича за руку, чтоб сбросить с кресла.

Запорожский полковник Иван Чугуй со всего маху пырнул сотника дулом мушкета в бок. Дрозденко рухнул на пол, казаки, бывшие с ним, выскочили из шатра и тотчас вернулись со свирепой толпою казаков.

Брюховецкого поволокли к Дорошенко. Пётр Дорофеевич сошёл с коня, спросил:

— Ты зачем в своих письмах поносил меня непристойно?

Иван Мартынович молчал.

— Ты зачем булавы не положил, когда тебе добром говорили?

И на это сказать было нечего.

— Ты гетман не только без оселедца, но и без головы.

Дорошенко взял коня за повод, пошёл прочь.

Кинулись на Ивана Мартыновича казаки, ободрали одежды и уже голого били, кололи, топтали...

Чугуй с запорожцами прибежали на выручку, но казаки встали стеной и не пустили.

К Чугую подошёл Дорошенко.

— Не вини меня, сечевик! Я Ивану Мартыновичу не желал смерти.

Начался всеобщий грабёж гетманского обоза и шатра. Вскоре все были пьяны. Явилась мысль, подсказанная запорожцами, кончить и другого гетмана. Толпа двинулась к шатру Дорошенко, но Пётр Дорофеевич, узнав о пьяном сговоре, загородился бочками с горилкой.

Пока казаки управлялись с зелёным змием, Дорошенко, не испытывая судьбу, отъехал со всею старшиной, с верными казаками на край обоза.

Утром было похмелье и раскаяние.

Дорошенко приказал подобрать тело Брюховецкого, отвезти в Гадяч.

Похоронили Ивана Мартыновича в церкви, которую он сам же и построил. Тоже ведь страстотерпец.

14

День проводов антиохийского патриарха Макария, назначенный на 5 июня, приближался. Алексей Михайлович приказал Дементию Башмакову, чтоб подьячие Приказа тайных дел объездили все богатые московские дома: пусть патриарх изведает русское гостеприимство полной мерой.

Подношения потекли как из рога изобилия, изумляя Макария и его свиту.

А жизнь шла своим чередом.

29 мая Москва отпраздновала именины царевны Феодосьи Алексеевны. От её имени Макарию поднесли иконку в золотом окладе да две дюжины простых русских икон, высоко ценимых за благодать и за красоту на всём святом Востоке.

31 мая прощальный обед для святейшего гостя дал патриарх Иоасаф в Крестовой палате.

Макарию дарили саккосы, митру, священные сосуды из серебра, иконы и кресты.

4 июня великий государь ходил развеяться в Коломенское и здесь узнал новость от царицы: затяжелела.

Проводы Макария совершались, как и назначено было, 5-го, с великими почестями, с наградами и дарами.

От своего подворья до Грановитой палаты Макария везли в открытой царской карете — людям на радость, под дивное пение царских певчих.

Первую встречу патриарху устроили на паперти Благовещенской церкви. Встречал и говорил ему благодарственное слово боярин, князь, наместник астраханский Иван Семёнович Прозоровский.

От паперти до Красного крыльца и вверх по крыльцу стояли в цветном платье жильцы. Хоры пели не умолкая, покуда Макарий шествовал к Грановитой палате. Здесь патриарха ждала вторая встреча. Приветствие говорил боярин, князь, наместник костромской Яков Никитич Одоевский.

Третья встреча была в дверях царского дворца. К Макарию вышли ближний боярин князь Никита Иванович Одоевский да дьяк Приказа тайных дел Дементий Башмаков.

В Грановитой палате патриарху сделали четвёртую встречу. Величал святейшего грузинский царевич Николай Давыдович, внук царя Теймураза, а в товарищах у него был Богдан Матвеевич Хитрово.

Певчие дивно пропели прокимен: «Кто Бог велий яко Бог наш? Ты еси Бог творяй чудеса».

О пришествии антиохийского патриарха святейшего кир Макария объявил самодержцу всея России боярин, князь, первый воевода царства Юрий Алексеевич Долгорукий.

Великий государь сошёл с трона, благословился и предложил патриарху сесть.

Посидели.

Царь надел шапку Мономаха и ради исключительного почтения к святому Востоку и к святейшему Макарию говорил ему слово благодарности в шапке. Когда на царе венец, он молчит.

Макарий произнёс ответную речь, облачился в епитрахиль, в митру. Алексей Михайлович подошёл к патриарху, снял шапку, преклонил голову. Святейший Макарий покрыл государя омофором и произнёс молитву.

Потом был пир, и великий государь, отпуская Макария в дивный город Дамаск, наградил святейшего за его труды на соборе ста двадцатью пятью сороками соболей ценою в шесть тысяч рублёв.

6 июня, помолясь в храме Михаила Архангела, патриарх Макарий взошёл на струги, поплыл под колокола по Москве-реке. Остановился в Новоспасском монастыре, благословил братию, получил от архимандрита Иосифа икону в серебре, двадцать ефимков, хлеб, рыбу, вино, квас. Здесь простился с патриархом Павел Крутицкий. Подарил на прощание святейшему икону в серебряной ризе да отрез зелёного атласа.

168